Недавно канцлер Германии Ангела Меркель потрясла политический мир декларацией, что гуманная миссия Германии заключается в принятии спасающихся от войны, и что это тоже часть глобализации. Она подчеркнула, что если так много людей хотят жить в Германии, то это честь для ее страны и повод для гордости, которую должен испытывать каждый немец. Учитывая огромную массу беженцев из опустошённой Сирии, необходимо, однако, ввести ясное разграничение между политическими и экономическими иммигрантами. На эту тему мы побеседовали с социологом Эриком Фасеном, профессором университета Париж-8, опытным специалистом по миграции, ксенофобии и расизму в Европе, который на этой неделе выступил с лекцией в Социальном центре «Хаспел» в Софии.

«Долгие годы Европейский союз оставался главным экономическим проектом единого рынка, – говорит Эрик Фасен. – Вопрос о единой международной политике был отложен на неопределенное время. Общая политика миграции появилась после 2000 года, когда оформилась т.н. концепция «крепость Европа».

Эта концепция заключалась в изъятии традиционной национальной политики европейских государств и ее перенесении на уровень Европейского союза. Но после декларации Меркель Европа оказалась в новой ситуации.

«Полагаю, что эта позиция может привести к реальным изменениям. Во-первых, количество (на сегодняшний день это 500 000 беженцев в Германии) не может не изменить качественно политику отдельных стран. Это разрушает представления о наших реальных возможностях. Соседняя Германии Франция и другие страны, такие как Болгария, например, не могут не реагировать на заявление Германии, которое звучит так: «Мы не можем приютить крайне бедных со всего мира, но можем приютить их большую часть». А это отличается от заявления Франции: «Мы не можем приютить всех крайне бедных мира», т.е. не можем приютить никого».

Впрочем, дополнил Эрик Фасен, беженцам это известно, и поэтому они не хотят во Францию. Об этом можно судить по портовому городу Кале, где они предпочитают жить в лагерях, надеясь перебраться по тоннелю в Великобританию.

«Ангела Меркель предлагает нечто совершенно иное. Она экспонирует нам щедрую Германию, и это представление она предлагает не только миру, но и самим немцам. Недавно один немецкий социолог выдвинул гипотезу, что Германия превратилась в «американскую мечту» Европы, и, по-моему, это интересная мысль. Этот позитивный имидж, создаваемый беженцами, повышает самооценку и создает позитивное представление о себе у немцев, в которых десятилетиями формировалось чувство неполноценности».

В этом аспекте есть смысл сравнивать политику Франции и Германии. Там, где Меркель представляет позитивную идентификацию своих граждан, Франция предлагает негативную. Германия предлагает проект с видением будущего и влиянием немецкой нации, а Франция ограничивается в представлении о себе, в котором есть комплексы. Политика Франции совершенно иная, и мы видим это по ее отношению к цыганам из Румынии и Болгарии. Прогнав и заклеймив 24 000 цыган, Франция отправила своим гражданам следующее послание: «Вот видите, вы может быть и бедны, вторая генерация, унижены как черные, арабы или мусульмане, но относятся к вам все же не так, как к цыганам». Это политика, настраивающая французских граждан негативно к данному этносу.

В ожидании развития ситуации неизвестных становится все больше. Дело дошло до абсурда возращения афганских беженцев в очерченные ООН «безопасные зоны», где не идет гражданская война. Налицо опасность того, чтобы «крепость Европа» до такой степени сузила определение понятия «политический беженец», что многие люди, которым Европа дает единственную возможность заработка, а значит и физического выживания, лишатся этой возможности. И болгары среди них.

Не будем забывать, что многие болгары работают на Западе именно как экономические иммигранты и что слабая болгарская экономика в большей степени гастарбайтерская. На днях Болгарский народный банк обнародовал информацию, согласно которой поступивших на личные вклады средств из-за рубежа больше, чем объем зарубежных инвестиций. Известно, что все больше детей живут с родственниками, пока их родители работают за границей в условиях, не позволяющих им быть вместе.

Быть может, стоит задуматься, как бы в один «прекрасный» день, когда придет наш черед, те, кого сегодня мы прогоняем, не прогнали бы нас.

Перевод Снежаны Никифоровой