25 лет тому назад, 10 ноября 1989 года, на пленуме Центрального комитета Болгарской коммунистической партии Тодор Живков был освобожден с поста генерального секретаря партии. В результате этого акта в истории Болгарии закончилась одна эпоха, и начался переход к демократии и рыночной экономике. Каковы внешние и внутренние причины наступления изменений в Восточной Европе четверть века тому назад? «Изменения связаны с отношениями между двумя крупными блоками, которые сформировались, и их лидерами – США и Советским союзом. Они связаны с поражением Советского союза в конфронтации, названной Холодная война. Для стран Восточной Европы они вызваны кризисами, наступившими в Совете экономической взаимопомощи (СЭВ) и Варшавском договоре. Но и в отношениях между новым советским лидером Горбачевым и старыми лидерами этих государств», – заявила доц. д-р наук Илияна Марчева из Института исторических исследований БАН. По ее словам, несмотря на тот факт, что на поверхности выявлены политические причины, изменения обусловлены и другими факторами. После Второй мировой войны начались индустриализация и урбанизация, родившие новый средний класс, который стал жить в крупных городах. Для сравнения – в нашей стране в 1939 году 80% населения было сельским, а в 1989 году в городах уже жили 67% населения.

«Если в 1944 году насчитывалось 8 университетов и 15 тыс. студентов, то в 1989-м вузов уже было 30, и в них обучалось 133 тыс. студентов – отмечает доц. Марчева. – Проводилась политика научно-технического прогресса, интеллектуализация труда. И все это сказалось на социальной структуре Болгарии, а и в других восточноевропейских странах. Создание нового среднего класса характерно также для Западной Европы в те времена. Но, если общество там было плюралистическим, то в восточноевропейских странах существовал диктат одной идеологии. Обычно речь идет о коммунистических или социалистических партиях, к которым приобщены организации. Но, в целом, управление является однопартийным. По этой причине, в конце 80-х годов, этот крупный новый средний класс, в который входили чиновники, учителя, научно-техническая и художественно-творческая интеллигенция, военные, начал стремиться к большей индивидуальной свободе, которую не находил в тогдашней системе».

Здесь как раз уместно привести следующий пример: получивших высшее образование обязательно отправляли на работу в провинцию в течение трех лет. С другой стороны, управляющий политический класс в 70-х и особенно в 80-х годах, пытался воспроизвести себя – дать возможность своим наследникам встать во главе управления, не прилагая никаких усилий. Высшее образование не было достаточным для процветания, каким было единственное стремление среднего класса. Таким образом, в 80-х годах путь к прогрессу для него сузился. И он стал искать возможности социального и политического роста. В результате, среди интеллигенции – особенно гуманитарной, появились желания свободы. Все это произошло во времена сильной урбанизации.

«В 1946 году в стране насчитывалось 106 городов, а в 1989 – 220. Если в 1946 году в 4 городах население составляло более 50 тыс. жителей, то в 1985-м таких городов уже было 27. А крупный город предполагает удовлетворение нарастающих и более специализированных нужд населения. И в один момент оказалось, что экономическая система не способна удовлетворить их. Она контролировала потребление посредством сдерживания цен и дотирования производства. Так в конце 80-х гг. продолжилось воспроизводство т.наз. «равенства в бедности». В то же время на Западе научно-техническая революция дала свои плоды, началась и информационная революция, наступил рост потребления, все это облегчило быт, труд людей».

Изменения в Восточной Европе проходили иным путем – посредством т.наз. нежных революций, но и кровавой революции в Румынии. Как отметила Илияна Марчева, в нашей стране можно говорить о немного запоздавшем диссидентстве. Т.е. – хотя и медленнее, чем в других странах, часть интеллигенции организовалась, и в 1988 году она уже начала проявлять политические и моральные претензии к правящим коммунистам. Изменение, однако, было осуществлено в форме «дворцового переворота», – уточнила г-жа Марчева. «В сущности, был реализован замысел Горбачева, его людей в Политбюро в лице Петыра Младенова и Андрея Луканова, почти всех из окружения Тодора Живкова, свергнуть его с власти на пленуме 10 ноября, и тем самым обеспечить свою легитимацию во власти. Оказалось, что коммунистическая партия в Болгарии была весьма сильной и влиятельной во время переходного периода. Она завоевала абсолютное большинство на первых свободных выборах в Великое народное собрание в июне 1990 года. Вдруг, однако, оказалось, что этой партии надо сочетать свою левую риторику с требованиями правого перехода. И это привело к замедлению процессов, связанных с преодолением однопартийности и установлением демократического плюрализма, а также с ликвидацией государственной экономики и созданием частной рыночной экономики».

БСП и правительство Луканова заказали американским экономистам Ричарду Рану и Рональду Утту программу в стиле «шоковая терапия». Но опасались ее применения, так как таким образом вошли бы в конфликт со своим электоратом и его настроениями. С другой стороны, по мнению доц. Марчевой, болгарское диссидентство, которое оформилось как антикоммунистическая оппозиция в лице коалиции СДС от 7 декабря 1989 года, как будто бы не имело уверенности Венгерской революции 1956 года, польских событий, Пражской весны 1968 года. И поэтому идеологически придерживалось к рецептам неолиберального подхода к рыночной экономике, недостаточно учитывая условия в Болгарии. Или в нескольких словах – «шоковая терапия» в форме быстрой либерализации, приватизации, демократизации. Особенностью переходного периода является также то, что в поисках социальной базы, антикоммунистическая оппозиция согласилась на реституцию земли и городской собственности в реальных границах, которая предшествовала бы приватизации. И это тоже, по словам доц. Марчевой, сказалось на экономическом состоянии болгарского общества – наступили дезорганизация в сельском хозяйстве и деиндустриализация. И все это стало причиной нашего более позднего приобщения к евроатлантическим структурам, по сравнению с другими восточноевропейскими странами. Болгария была принята в НАТО в 2004 году, а в ЕС – в 2007-м. Чего мы добились и чего потеряли после 10 ноября?

«По-моему, мы добились того, что идеи о демократии, плюрализме, уважении к личности, независимо от расы, пола, статуса, стали нормой в общественном сознании. Кроме того, мы стали очень мобильными. Уже никто не боится широкого мира. Экологическое сознание все больше охватывает общество. Я вижу, особенно среди молодых людей, что все более активно проповедуется здоровый образ жизни. Это бесспорные приобретения переходного периода. Как историк я могу сказать, что мы потеряли идею о ценности сообщества, семьи, фамилии, соседей. Отрицая то общество, которое было насильственно коллективистским, мы бросились в другую крайность – индивидуализма. Однако история показывает, что индивид трудно выживает без сообщества».