Теодора Димова родилась в 1960 году в Софии. Она выпускница Софийского университета Св. Климента Охридского по специальности английская филология. Была преподавателем английского языка, переводчиком, журналистом. В настоящее время работает на БНР, в редакции «Радиотеатр» и вопреки огромной загруженности, признается, что старается писать по 4-5 часов в день. Она автор пяти романов: «Емине» (2001), «Матери» (2005), «Адриана» (2007), «Марма, Мариам» (2010), «Поезд на Эммаус» (2013). Теодора Димова любезно согласилась дать нам интервью, и вот какая у нас состоялась беседа.
Теодора, когда впервые Вы почувствовали желание писать?
„Я была очень маленькой, когда начала вести дневник. Мне казалось, что если я что-то не опишу в нем, то этого словно и не было. Думаю, что это и было моим первым неосознанным влечением к литературе“.
Творчество каких писателей особенно повлияло на Ваши первые произведения?
«В студенческие годы я была бескрайне впечатлена Томасом Беккетом и Гарольдом Пинтером. Помню, когда в университете мы изучали Беккета, я даже заболела, у меня поднялась температура. Поэтому, да, в моей первой пьесе чувствуется влияние театра абсурда».
После вашего дебюта, вышедшей в 1987 году пьесы «Фюри», Вы написали еще около десяти пьес, которые принесли Вам славу незаурядного драматурга. Они ставились в болгарских театрах, пользовались интересом у зрителей, были отличены множеством наград. И вдруг без плавного перехода к короткой форме прозы – рассказу, в 2001 году Вы пишете сразу роман. Что заставило Вас обратиться к этому жанру?
«Это произошло неожиданно. Поначалу я думала, что драматургия более легкий жанр, а оказалось, что наоборот, самый трудный. У него есть железные законы и если их не соблюдать, то спектакля, пьесы не получится. В то время у меня была идея, которую я полтора года никак не могла воплотить в пьесу. Я уже знала про своих героев все, знала сюжет, а драматургическая форма отторгала эту идею. Тогда я впервые дала себе отчет, каким опасным может быть писательство, как оно может привести к эмоциональному и психическому срыву. В итоге я решила просто писать, чтобы хоть как-то объяснить себе, что происходит. И роман «Емине» буквально вылился из меня за три недели. Я каждый день садилась и писала по 20-30 страниц. А в один прекрасный день поняла, что получается роман и, по сути, не желая того, произошел этот переход от драматургии к романному жанру».
Особое место в Вашем творчестве по праву принадлежит роману «Матери» (2005), удостоенному множества наград, среди которых и Большая премия восточноевропейских литератур. Этот роман был Вашей реакцией на потрясший всю страну реальный случай, когда две 14-летние девочки убили свою одноклассницу. В нем семь глав, каждая со своей семейной драмой, своим сюжетом, системой персонажей и своим названием – именами ребят, участвовавших в кульминационном событии – убийстве своей учительницы. Как вы считаете, каковы причины агрессивности, жестокости современных подростков?
«Это очень тяжелая проблема. В 90-х годах агрессия была порождена переходом к демократии. Старая координатная система обрушилась и появилась новая, в которой грубость, расталкивание локтями, физическое выживание стали важнее истинных добродетелей. Все перевернулось. Кроме этого, мы, родители, были слишком заняты политикой, безработицей, кризисами 1991 и 1997 годов. Мы будто забыли о своих детях, и они росли в одиночестве у экранов телевизоров. А когда ребенок не окутан коконом любви, когда он им не защищен, то очень легко впитывает отрицательную энергию общества. У него нет механизмов для противопоставления ей, и он трансформирует ее в агрессию или автоагрессию. По сути, виноваты родители, но они не признали своей вины. Театральная версия романа так и названа – «Невинные», поскольку матери в ней постоянно говорят «я не виновата». На подсознательном уровне они прогоняют от себя вину, потому как знают, как сильно виноваты».
Роман «Матери» получил широкий резонанс в болгарском обществе. Вам предлагали даже принять участие в разработке поправок в Законе о защите детей. Но прошли года, мы стали свидетелями еще целого ряда тяжелых преступлений, совершенных детьми, не были приняты и поправки. Так может ли литература изменить мир?
«Нет, не может. Она не смогла повлиять даже на внесение небольших изменений в закон. Но литература может изменить отдельного человека. Самый большой комплимент, который я получила по поводу этой книги, был от одной девочки, которая рассказала мне, что после ее прочтения, подошла к своей матери, обняла ее и сказала «прости».
В прошлом году роман «Матери» был издан в России. Он вошел в проект Министерства культуры Болгарии «10 новых болгарских романов». Как его принял известный своей взыскательностью российский читатель?
«Знаете, пока у меня нет обратной связи, но на презентации в музее Марины Цветаевой собралось очень много писателей, литературоведов и людей, которые предварительно познакомились с книгой. Получилась очень интересная беседа. И судя по их реакции, роман там принят тепло. Хотя в России весьма трудно произвести впечатление…».
Другая большая тема в Вашем творчестве – христианство и вера. Процитирую Ваши слова: «Рано или поздно каждый из нас встречается с Христом». Но у каждого из нас ведь свой путь к Богу… Через какие духовные поиски прошли Вы, и что изменилось в Вашей жизни после встречи с Христом?
«Это путь очень долгий, мучительный и как будто неосознанный. Все мы ищем Бога. В этой Вселенной жизнь человека не предопределена для одиночества, сам он не может произвести смысл жизни. Я принадлежу к поколению, которое выросло в полном религиозном невежестве. В 90-х я начала читать без разбора все, что появлялось на книжном рынке – эзотерика, восточные учения, Блаватская, Дынов… Я набрасывалась на них, а спустя время понимала, что это не то, оно не ценно. И вот однажды летом я прочитала Евангелие от Иоанна, которое, разумеется, читала и ранее. Но в этот раз я вдруг поняла: вот она – абсолютная истина. Я была как громом пораженная. И не могла объяснить себе, как можно было не осознавать этого раньше. Оказывается, можно, потому что душе нужно время. Потом было огромное сожаление за годы, потерянные в поисках, блужданиях, падениях. Но позже я поняла, что это тоже часть пути, и не надо об этом слишком сокрушаться и жить прошлым. В этот период я начала писать роман «Марма, Мариам» и он был реакцией на то изумление, на ту молнию, которая буквально пронзила меня. А что касается изменений, то все приобрело смысл. Самый незначительный жест, слово, встреча, все наполнилось смыслом. Смысл в том, что через человека мы видим Бога, самим установить прямую связь с ним очень трудно – это происходит всегда через других».
И все же не кажется ли Вам, что христианство претерпело фиаско. Ведь столько лет уже христианским заповедям, проповедям, а люди не стали добрее…
«Нет, я так не считаю. Совсем недавно мы прошли через Страстную неделю, когда в церкви очень подробно читали Евангелия. Нам все кажется, что если бы мы жили во времена Христа, то, конечно же, не предали бы Его. Мы не были бы среди тех, кто в Вербное воскресенье кричал «Осанна», а уже в четверг – «Распни его». Вот это непостоянство очень характерно для нас, людей. А ведь убийство Бога – это самый страшный грех, страшнее первородного, потому что Адам и Ева отвернулись от Бога, а здесь человек со злостью, ненавистью убивает его. Как стать добрее? Разумеется, через осознание того, что каждый из нас сделал, через желание всматриваться и хотя бы немного развивать в себе чувство Бога».
Писатели обычно говорят, что любят свои произведения как детей, т.е. одинаково. И все же, есть ли у Вас «любимчики» и какое произведение наиболее популярно среди Ваших читателей?
«Всегда самое любимое последнее произведение, то, что пишется сейчас. У остальных уже своя собственная судьба. Судьба книги как судьба человека. Есть какая-то предопределенность, и ты не в силах ее изменить. А среди читателей самым популярным остается роман «Матери». Наверное, потому что все мы попадаем в этот капкан. Мы виноваты или перед своими родителями или перед своими детьми. Все где-то грешим. У этой книги самый высокий тираж и больше всего переводов – на 10 языков».
Вы известны своей активной гражданской позицией. А сравнительно недавно стали учредителем движения «22 сентября», цель которого объединить правые политические силы для созыва Великого Народного собрания, которое приняло бы новую Конституцию. Наверняка многие, узнав об этом, подумали, что миссия писателя «глаголом жечь сердца людей» и заниматься политикой ему не стоит. Что бы Вы сказали этим людям?
«С одной стороны они правы. Потому что политика в Болгарии стала очень-очень грязным словом. Многие приходят в политику только для того, чтобы украсть, солгать. Действующая сегодня Конституция была создана для того, чтобы обслужить безобразия и расхищения переходного периода к демократии. По сути дела, нашу судебную систему невозможно изменить из-за этой Конституции. Я не могу активно заниматься политикой, у меня нет способностей, времени, но я могу поддержать идею движения «22 сентября», которая вполне конкретна и ясна».
Каково, по Вашему мнению, будущее Болгарии?
«Как вам сказать, иногда я большой пессимист, а порой вижу мелочи, за которые, как мне кажется, мы должны ухватиться. Надежда всегда с нами, если мы не будем надеяться на лучшее будущее, то это очень страшно. Так что, давайте надеяться».
Говорят, что писатель не может быть хорошим писателем, не будучи хорошим читателем. Кто Ваш любимый писатель и что Вы сейчас читаете?
«Мой любимый писатель Достоевский. А в данный момент я читаю Роберто Буланьо, его опус из 1000 страниц «2666 год». Это поистине впечатляющая картина жизни на всей нашей земле в данный момент. Это книга, которую стоит прочитать, вопреки ее объему».
Если не секрет, над чем Вы трудитесь сейчас?
«Я веду колонку на портале «Культура» и недавно мне предложили издать книгу. Это очень медленная, кропотливая работа. Книга появится через месяц. Никогда не думала, что работа колумниста настолько трудоёмка и благодатна, поскольку задает определенный ритм. Что бы ни произошло, ты просто обязан сдать колонку во вторник утром. И эта дисциплина мне очень нравится».
И последний вопрос. Скажите, будет ли третье поколение писателей в династии Димовых? Ваши дети проявляют интерес к писательству?
«Нет, не проявляют. Я, однако, этому очень рада, потому что считаю, что профессия писателя очень трудная, ранящая, закрытая, требующая железной дисциплины. Писатель ведет монашескую жизнь, особенно когда пишет. А это не лучшим образом отражается на его личной жизни».
